В славном городе Ростове у ростовского попа соборного был
один-единственный сын. Звали его Алёша, прозывали по отцу Поповичем.
Алёша Попович грамоте не учился, за книги не садился, а учился с малых
лет копьём владеть, из лука стрелять, богатырских коней укрощать. Силон
Алёша не большой богатырь, зато дерзостью да хитростью взял. Вот подрос
Алёша Попович до шестнадцати лет, и скучно ему стало в отцовском доме.
Стал он просить отца отпустить его в чистое поле, в широкое раздолье, по
Руси привольной поездить, до синего моря добраться, в лесах
поохотиться. Отпустил его отец, дал ему коня богатырского, саблю, копьё
острое да лук со стрелами. Стал Алёша коня седлать, стал приговаривать: -
Служи мне верно, богатырский конь. Не оставь меня ни мёртвым, ни
раненым серым волкам на растерзание, чёрным воронам на расклевание,
врагам на поругание! Где б мы ни были, домой привези! Обрядил он своего
коня по-княжески. Седло черкасское, подпруга шелковая, узда золочёная.
Позвал Алёша с собой любимого друга Екима Ивановича и поутру в субботу
из дому выехал искать себе богатырской славы. Вот едут верные друзья
плечо в плечо, стремя в стремя, по сторонам поглядывают. Никого в степи
не видно-ни богатыря, с кем бы силой помериться, ни зверя, чтоб
поохотиться. Раскинулась под солнцем русская степь без конца, без края, и
шороха в ней не слыхать, в небе птицы не видать. Вдруг видит Алёша -
лежит на кургане камень, а на камне что-то написано. Говорит Алёша Екиму
Ивановичу; - Ну-ка, Екимушка, прочитай, что на камне написано. Ты
хорошо грамотный, а я грамоте не обучен и читать не могу. Соскочил Еким с
коня, стал на камне надпись разбирать - Вот, Алёшенька, что на камне
написано: правая дорога ведёт к Чернигову, левая дорога в Киев, к князю
Владимиру, а прямо дорога - к синему морю, к тихим заводям. - Куда же
нам, Еким, путь держать? - К синему морю ехать далеко, к Чернигову ехать
незачем: там калачницы хорошие. Съешь один калач - другой захочется,
съешь другой - на перину завалишься, не сыскать нам там богатырской
славы. А поедем мы к князю Владимиру, может, он нас в свою дружину
возьмёт. - Ну, так завернём, Еким, на левый путь. Завернули молодцы
коней и поехали по дороге к Киеву. Доехали они до берега Сафат-реки,
поставили белый шатёр. Алёша с коня соскочил, в шатёр вошёл, лёг на
зелёную траву и заснул крепким сном. А Еким коней расседлал, напоил,
прогулял, стреножил и в луга пустил, только тогда отдыхать пошёл.
Утром-светом проснулся Алёша, росой умылся, белым полотенцем вытерся,
стал кудри расчёсывать. А Еким вскочил, за конями сходил, попоил их,
овсом покормил заседлал и своего и Алёшиного. Снова молодцы в путь
пустились. Едут-едут, вдруг видят - среди степи идёт старичок. Нищий
странник - калика перехожая. На нём лапти из семи шелков сплетённые, на
нём шуба соболиная, шапка греческая, а в руках дубинка дорожная. Увидал
он молодцов, загородил им путь: - Ой вы, молодцы удалые, вы не ездите за
Сафат-реку. Стал там станам злой враг Тугарин, Змея сы.н. Вышиной он
как высокий дуб, меж плечами косая сажень, между глаз можно стрелу
положить. У него крылатый конь - как лютый зверь: из ноздрей пламя
пышет, из ушей дым валит. Не езжайте туда, молодцы! Екимушка на Алёшу
поглядывает, а Алёша распалился, разгневался: - Чтобы я да всякой
нечисти дорогу уступил! Не могу я его взять силой, возьму хитростью.
Братец мой, дорожный странничек, дай ты мне на время твоё платье, возьми
мои богатырские доспехи, помоги мне с Тугарином справиться. - Ладно,
бери, да смотри, чтобы беды не было: он тебя в один глоток проглотить
может. - Ничего, как-нибудь справимся! Надел Алёша цветное платье и
пошёл пешком к Сафат-реке. Идёт. на дубинку опирается, прихрамывает...
Увидел его Тугарин Змеевич, закричал так, что дрогнула земля, согнулись
высокие дубы, воды из реки выплеснулись, Алёша еле жив стоит, ноги у
него подкашиваются. - Гей, - кричит Тугарин, - гей, странничек, не видал
ли ты Алё-шу Поповича? Мне бы хотелось его найти, да копьём поколоть,
да огнём пожечь. А Алёша шляпу греческую на лицо натянул, закряхтел,
застонал и отвечает стариковским голосом: - Ох-ох-ох, не гневись на
меня, Тугарин Змеевич! Я от старости оглох, ничего не слышу, что ты мне
приказываешь. Подъезжай ко мне поближе, к убогому. Подъехал Тугарин к
Алёше, наклонился с седла, хотел ему в ухо гаркнуть, а Алеша ловок,
увёртлив был, - как хватит его дубинкой между глаз, - так Тугарин без
памяти на землю пал. - Снял с него Алёша дорогое платье, самоцветами
расшитое, не дешевое платье, ценой в сто тысяч, на себя надел. Самого
Тугарина к седлу приторочил и поехал обратно к своим друзьям. А так Еким
Иванович сам не свой, рвётся Алёше помочь, да нельзя в богатырское дело
вмешиваться, Алёшиной славе мешать Вдруг видит Еким - скачет конь что
лютый зверь, на нём в дорогом платье Тугарин сидит. Разгневался Еким,
бросил наотмашь свою палицу в тридцать пудов прямо в грудь Алёше
Поповичу. Свалился Алёша замертво. А Еким кинжал вытащил, бросился к
упавшему, хочет добить Тугарина... И вдруг видит- перед ним Алёша
лежит... Грянулся наземь Еким Иванович, горько расплакался: - Убил я,
убил своего брата названого, дорогого Алёшу Поповича! Стали они с
каликой Алёшу трясти, качать, влили ему в рот питья заморского,
растирали травами лечебными. Открыл глаза Алёша, встал на ноги, на ногах
стоит-шатается. Еким Иванович от радости сам не свой; Снял он с Алёши
платье Тугарина, одел его в богатырские доспехи, отдал калике его добро.
Посадил Алёшу на коня, сам рядом пошёл: Алёшу поддерживает. Только у
самого Киева Алёша в силу вошёл. Подъехали они к Киеву в воскресенье, к
обеденной поре. Заехали на княжеский двор, соскочили с коней, привязали
их к дубовым столбам и вошли в горницу. Князь Владимир их ласково
встречает. - Здравствуйте, гости милые, вы откуда ко мне приехали? Как
зовут вас по имени, величают по отчеству? - Я из города Ростова, сын
соборного попа Леонтия. А зовут меня Алёшей Поповичем. Ехали мы чистой
степью, повстречали Тугарина Змеевича, он теперь у меня в тороках висит.
Обрадовался Владимир-князь: - Ну и богатырь ты, Алёшенька! Куда хочешь
за стол садись: хочешь-рядом со мной, хочешь-против меня, хочешь-рядом с
княгинею. Алёша Попович не раздумывал, сел он рядом с княгинею. А Еким
Иванович у печки стал. Крикнул князь Владимир прислужников: - Развяжите
Тугарина Змеевича, принесите сюда в горницу! Только Алёша взялся за
хлеб, за соль - растворились двери гостиницы, внесли двенадцать конюхов
на золотой доске Тугарина, посадили рядом с князем Владимиром. Прибежали
стольники, принесли жареных гусей, лебедей, принесли ковши мёду
сладкого. А Тугарин неучтиво себя ведёт, невежливо. Ухватил лебёдушку и с
костями съел, по ковриге целой за щеку запихивает. Сгрёб пироги сдобные
да в рот побросал, за один дух десять ковшей мёду в глотку льет. Не
успели гости кусочка взять, а уже на столе только косточки. Нахмурился
Алёша Попович и говорит: - У моего батюшки попа Леонтия была собака
старая и жадная. Ухватила она большую кость да и подавилась. Я её за
хвост схватил, под гору метнул - то же будет от меня Тугарину. Потемнел
Тугарин, как осенняя ночь, выхватил острый кинжал и метнул его в Алёшу
Поповича. Тут бы Алёше и конец пришёл, да вскочил Еким Иванович, на лету
кинжал перехватил. - Братец мой, Алёша Попович, сам изволишь в него нож
бросать или мне позволишь? - И сам не брошу, и тебе не позволю:
неучтиво у князя в горнице ссору вести. А переведаюсь я с ним завтра в
чистом поле, и не быть Тугарину живому завтра к вечеру. Зашумели гости,
заспорили, стали заклад держать, всё за Туга-рина ставят-и корабли, и
товары, и деньги. За Алёшу ставят только княгиня Апраксия да Еким
Иванович. Встал Алёша из-за стола, поехал с Екимом в свой шатёр на
Са-фат-реке. Всю ночь Алёша не спит, на небо смотрит, подзывает тучу
грозовую, чтоб смочила дождём Тугариновы крылья. Утром-светом прилетел
Тугарин, над шатром вьётся, хочет сверху ударить. Да не зря Алёша не
спал: налетела туча громовая, грозовая, пролилась дождём, смочила
Тугаринову коню могучие крылья. Грянулся конь наземь, по земле поскакал.
Алёша крепко в седле сидит, острой сабелькой помахивает. Заревел
Тугарин так, что лист с деревьев посыпался: - Тут тебе, Алёшка, конец:
захочу - огнём спалю, захочу - конём потопчу, захочу - копьём заколю!
Подъехал к нему Алёша поближе и говорит: - Что же ты, Тугарин,
обманываешь?! Бились мы с тобой об заклад, что один на один силой
померяемся, а теперь за тобой стоит сила несметная! Оглянулся Тугарин
назад, хотел посмотреть, какая сила за ним стоит, а Алёше только того и
надобно. Взмахнул острой саблей и отсек ему голову! Покатилась голова на
землю, как пивной котёл, загудела земля-матушка! Соскочил Алёша, хотел
взять голову, да не мог от земли на вершок поднять. Крикнул Алёша
Попович зычным голосом: - Эй вы, верные товарищи, помогите голову
Тугарина с земли поднять! Подъехал Еким Иванович с товарищами, помог
Алёше Поповичу голову Тугарина на богатырского коня взвалить. Как
приехали они к Киеву, заехали на княжеский двор, бросили среди двора
чудище. Вышел князь Владимир с княгинею, приглашал Алешу за княжеский
стол, говорил Алеше ласковые слова: - Живи ты, Алёша, в Киеве, послужи
мне, князю Владимиру. Я тебя, Алёша, пожалую. Остался Алёша в Киеве
дружинником; Так про молодого Алёшу старину поют, чтобы добрые люди
слушали: Наш Алёша роду поповского, Он и храбр и умен, да нравом
сварлив. Он не так силён, как напуском смел.