Жила в одной деревне крестьянка, вдова. Жила она долго и сына своего
Ивана растила. И вот настала пора - вырос Иван. Радуется мать, что
он большой стал, да худо, что он у нее бесталанным вырос. И правда:
всякое дело у Ивана из рук уходит, не как у людей; всякое дело ему не в
пользу и впрок, а все поперек. Поедет, бывало, Иван пахать, мать ему и
говорит: - Сверху - то земля оплошала, поверху она хлебом съедена,
ты ее, сынок, поглубже малость паши! Иван вспашет поле поглубже, до
самой глины достанет и глину наружу обернет; посеет потом хлеб - не
родится ничего, и семенам извод. Так и в другом деле: старается Иван
сделать по - доброму, как лучше надо, да нет у него удачи и разума мало.
А мать стара стала, работа ей непосильна. Как им жить? И жили они
бедно, ничего у них не было. Вот доели они последнюю краюшку хлеба,
самую остатнюю. Мать и думает о сыне - как он будет жить, бесталанный!
Нужно бы женить его: у разумной жены, гляди - ко, и неудельный муж в
хозяйстве работник и даром хлеба не ест. Да кто, однако, возьмет в мужья
ее бесталанного сына? Не только что красная девица, а и вдова, поди, не
возьмет! Покуда мать закручинилась так - то, Иван сидел на
завалинке и ни о чем не горевал. Глядит он - идет старичок, собою
ветхий, обомшелый, и земля въелась ему в лицо, ветром нагнало. -
Сынок, - старичок говорит, - покорми меня: отощал я за дальнюю дорогу, в
суме ничего не осталось. Иван ему в ответ: - А у нас, дедушка,
крошки хлеба нету в избе. Знать бы, что ты придешь, я бы давеча сам
последней краюшки не ел, тебе бы оставил. Иди, я тебя хоть умою и рубаху
твою ополощу. Истопил Иван баню, вымыл в бане прохожего старика,
всю грязь с него смыл, веником попарил его а потом и рубаху и порты его
начисто ополоскал и спать в избе положил. Вот старик тот отдохнул,
проснулся и говорит: - Я твое добро упомню. Коли будет тебе худо,
пойди в лес. Дойдешь до места, где две дороги расстаются, увидишь, там
серый камень лежит, - толкни тот камень плечом и кликни: дедушка, мол, -
я тут и буду. Сказал так старик и ушел. А Ивану с матерью совсем худо
стало: все поскребышки из ларя собрали, все крошки поели. - Обожди
меня, матушка, - сказал Иван. - Может, я хлеба тебе принесу. - Да уж
где тебе! - ответила мать. - Где тебе, бесталанному, хлеба взять! Сам -
то хоть поешь, а я уж, видно, не евши помру... невесту бы где сыскал
себе, - глядь, при жене - то, коли разумница окажется, всегда с хлебом
будешь. Вздохнул Иван и пошел в лес. Приходит он на место, где
дороги расстаются, тронул камень плечом, камень и подался. Явился к
Ивану тот дедушка. - Чего тебе? - говорит. - Аль в гости пришел? Повел
дедушка Ивана в лес. Видит Иван - в лесу богатые избы стоят. Дедушка и
ведет Ивана в одну избу - знать, он тут хозяин. Велел старик
кухонному молодцу да бабке - стряпухе изжарить на первое дело барана.
Стал хозяин угощать гостя. Поел Иван и еще просит. - Изжарь, -
говорит, - другого барана и хлеба краюху подай. Дедушка - хозяин велел
кухонному молодцу другого барана изжарить и подать ковригу пшеничного
хлеба. - Изволь, - говорит, - угощайся, сколь у тебя душа примет.
Аль не сыт? - Я - то сыт, - отвечает Иван, - благодарствую тебе, а
пусть твой молодец отнесет хлеба краюшку да барана моей матушке, она не
евши живет. Старый хозяин велел кухонному молодцу снести матери
Ивана две ковриги белого хлеба и целого барана. А потом и говорит: -
Отчего же вы с матерью не евши живете? Смотри, вырос ты большой, гляди -
женишься, чем семейство прокормишь? Иван ему в ответ: - А
незнамо как, дедушка! Да нету жены у меня. - Эко горе какое! -
сказал хозяин. - А отдам - ка я свою дочь тебе в замужество. Она у меня
разумница, ее ума - то вам на двоих достанет. Кликнул старик свою
дочь. Вот является в горницу прекрасная девица. Такую красоту и не видел
никто, и неизвестно было, что она есть на свете. Глянул на нее Иван, и
сердце в нем приостановилось. Старый отец посмотрел на дочь со
строгостью и сказал ей: - Вот тебе муж, а ты ему жена. Прекрасная
дочь только взор потупила: - Воля ваша, батюшка. Вот поженились они и
стали жить - поживать. Живут они сыто, богато, жена Ивана домом правит,
а старый хозяин редко дома бывает: ходит он по миру, премудрость там
среди народа ищет, а когда найдет ее, возвращается ко двору и в книгу
записывает. А однажды старик принес волшебное круглое зеркальце. Принес
он его издалече, от мастера - волшебника с холодных гор, - принес, да и
спрятал. Мать Ивана жила теперь сыта и довольна, а жила она, как прежде,
в своей избе на деревне. Сын звал ее жить к себе, да мать не захотела:
не по душе ей была жизнь в доме жены Ивана, у невестки. - Боюсь я,
сынок, - сказала матушка Ивану. - Ишь она, Еленушка, жена твоя,
красавица писаная какая, богатая да знатная, - чем ты ее заслужил? Мы -
то с отцом твоим в бедности жили, а ты и вовсе без судьбы родился. И
осталась жить мать Ивана в своей старой избушке. А Иван живет и думает:
правду говорит матушка; всего будто довольно у него, и жена ласковая,
слова поперек не скажет, а чувствует Иван, словно всегда холодно ему. И
живет он так с молодой женой вполжитья - вполбытья, а нет чтобы вовсе
хорошо. Вот приходит однажды старик к Ивану и говорит: - Уйду я
далече, далее, чем прежде ходил, вернусь я не скоро. Возьми - ко, на
тебе, ключ от меня. Прежде я при себе его носил, да теперь боюсь
потерять: дорога - то мне дальняя. Ты ключ береги и амбар им не отпирай.
А уж пойдешь в амбар, так жену туда не веди. А коли не стерпишь и жену
поведешь, так цветное платье ей не давай. Время придет, я сам ей выдам
его, для нее и берегу. Гляди - ко запомни, что я тебе сказал, а то жизнь
свою в смерти потеряешь! Сказал старик и ушел. Прошло еще время.
Иван и думает: "А чего так! Пойду - ка я в амбар да погляжу, что там
есть, а жену не поведу!" Пошел Иван в тот амбар, что всегда
взаперти стоял, открыл его, глядит - там золота много, кусками оно
лежит, и камни, как жар, горят, и еще добро было, которому Иван не знал
имени. А в углу амбара еще чулан был либо тайное место, и дверь туда
вела. Иван открыл только дверь в чулан и ступить туда не успел, как уже
крикнул нечаянно: - Еленушка, жена моя, иди сюда скорее! В
чулане том висело самоцветное женское платье. Оно сияло, как ясное небо,
и свет, как живой ветер, шел по нему. Иван обрадовался, что увидел
такое платье; оно как раз впору будет его жене и придется ей по нраву. Вспомнил
было Иван, что старик не велел ему платье жене давать, да что с платьем
станется, если он его только покажет! А Иван любил жену: где она
улыбнется, там ему и счастье. Пришла жена. Увидела она это платье и
руками всплеснула. - Ах, - говорит, - каково платье доброе! Вот
она просит у Ивана: - Одень меня в это платье да пригладь, чтоб
ладно сидело. А Иван не велит ей в платье одеваться. Она тогда и
плачет: - Ты, - говорит, - знать, не любишь меня: доброе платье
такое для жены жалеешь. Дай мне хоть руки продеть, я пощупаю, каково
платье, - может, не годится. Иван велел ей: - Продень, - говорит, -
испытай, каково тебе будет. Жена продела руки в рукава и опять к
мужу: - Не видать ничего. Вели голову в ворот сунуть. Иван велел.
Она голову сунула, да и дернула платье на себя, да и оболоклась вся в
него. Ощупала она, что в одном кармане зеркальце лежит, вынула его и
поглядела. - Ишь, - говорит, - какая красавица, а за бесталанным
мужем живет! Стать бы мне птицей, улетела бы я отсюда далеко - далеко! Вскрикнула
она высоким голосом, всплеснула руками, глядь - и нету ее. Обратилась
она в голубицу и улетела из амбара далеко - далеко в синее небо, куда
пожелала. Знать, платье она надела волшебное. Загоревал тут Иван. Да
чего горевать - некогда ему было. Положил он в котомку хлеба и пошел
искать жену. - Эх, - сказал он, - злодейка какая, отца ослушалась, с
родительского двора без спросу ушла! Сыщу ее, научу уму - разуму! Сказал
он так, да вспомнил, что сам живет бесталанным, и заплакал. Вот
идет он путем, идет дорогой, идет тропинкой, плохо ему, горюет он по
жене. Видит Иван - щука у воды лежит, совсем помирает, а в воду влезть
не может. "Гляди - ко, - думает Иван, - мне - то плохо, а ей того
хуже". Поднял он щуку и пустил ее в воду. Щука сейчас нырнула в глубину
да обратно кверху, высунула голову и говорит: - Я добро твое не
забуду. Станет тебе горько - скажи только: "Щука, щука, вспомни Ивана!".
Съел Иван кусок хлеба и пошел дальше. Идет он, идет, а время уже к
ночи. Глядит Иван и видит: коршун воробья поймал, в когтях его
держит и хочет склевать. "Эх, - смотрит Иван, - мне беда, а воробью
смерть!" Пугнул Иван коршуна, тот и выпустил из когтей воробья. Сел
воробей на ветку, сам говорит Ивану: - Будет тебе нужда - покличь
меня: "Эй, мол, воробей, вспомни мое добро!". Заночевал Иван под
деревом, а наутро пошел дальше. И уже далеко он от своего дома отошел,
весь приустал и телом стал тощий, так что и одежду на себе рукой
поддерживает. А идти ему было далече, и шел Иван еще целый год и
полгода. Прошел он всю землю, дошел до моря, дальше идти некуда. Спрашивает
он у жителя: - Чья тут земля, кто тут царь и царица? Житель
отвечает Ивану: - У нас в царицах живет Елена Премудрая: она все
знает - у нее книга такая есть, где все написано, и она все видит - у
нее зеркало такое есть. Она и сейчас видит небось. И правда, Елена
увидела Ивана в свое зеркальце. У нее была Дарья, прислужница. Вот Дарья
обтерла рушником пыль с зеркальца, сама взглянула в него, сначала собой
полюбовалась, а потом увидела в нем чужого мужика. - Никак, чужой
мужик идет! - сказала прислужница Елене Премудрой. - Издалека, видать,
идет: худой да оплошалый весь, и лапти стоптал. Глянула в зеркальце
Елена Премудрая. - И то, - говорит, - чужой! Это муж мой явился.
Подошел Иван к царскому двору. Видит - двор тыном огорожен. А в тыне
колья, а на кольях человечьи мертвые головы; только один кол пустой,
ничего нету. Спрашивает Иван у жителя - чего такое, дескать? А
житель ему: - А это, - говорит, - женихи царицы нашей, Елены
Премудрой, которые сватались к ней. Царица - то наша - ты не видал ее -
красоты несказанной и по уму волшебница. Вот и сватаются к ней женихи,
знатные да удалые. А ей нужен такой жених, чтобы ее перемудрил, вот
какой! А кто ее не перемудрит, тех она казнит смертью. Теперь один кол
остался: это тому, кто еще к ней в мужья придет. - Да вот я к ней в
мужья иду! - сказал Иван. - Стало быть, и кол пустой тебе, - ответил
житель и пошел туда, где изба его стояла. Пришел Иван к Елене
Премудрой. А Елена сидит в своей царской горнице, и платье на ней одето
отцовское, в которое она самовольно а амбаре оболоклась. - Что тебе
надобно? - спросила Елена Премудрая. - Зачем явился? - На тебя
поглядеть, - Иван ей говорит, - я по тебе скучаю. - По мне и те вон
скучали, - сказала Елена Премудрая и показала на тын за окном, где были
мертвые головы. Спросил тогда Иван: - Аль ты не жена мне более? -
Была я тебе жена, - царица ему говорит, - да ведь я теперь не прежняя.
Какой ты мне муж, бесталанный мужик! А хочешь меня в жены, так заслужи
меня снова! А не заслужишь, голову с плеч долой! Вон кол пустой в тыне
торчит. - Кол пустой по мне не скучает, - сказал Иван. - Гляди, как
бы ты по мне не соскучилась. Скажи: чего тебе исполнить? Царица ему в
ответ: - А исполни, что я велю! Укройся от меня где хочешь, хоть на
краю света, чтоб я тебя не нашла, а и нашла - так не узнала бы. Тогда
ты будешь умнее меня, и я стану твоей женой. А не сумеешь в тайности
быть, угадаю я тебя, - голову потеряешь. - Дозволь, - попросил Иван,
- до утра на соломе поспать и хлеба твоего покушать, а утром я исполню
твое желание. Вот вечером постелила прислужница Дарья соломы в сенях
и принесла хлеба краюшку да кувшин с квасом. Лег Иван и думает: что
утром будет? И видит он - пришла Дарья, села в сенях на крыльцо,
распростерла светлое платье царицы и стала в нем штопать прореху.
Штопала - штопала, зашивалазашивала Дарья прореху, а потом и заплакала.
Спрашивает ее Иван: - Чего ты, Дарья, плачешь? - А как мне не
плакать, - Дарья отвечает, - если завтра смерть моя будет! Велела мне
царица прореху в платье зашить, а иголка не шьет его, а только
распарывает: платье - то уж таково нежное, от иглы разверзается. А не
зашью, казнит меня наутро царица. - А дай - ко я шить попробую, -
говорит Иван, - может, зашью, и тебе умирать не надо. - Да как тебе
платье такое дать? - Дарья говорит. - Царица сказывала: мужик ты
бесталанный. Однако попробуй маленько, а я погляжу. Сел Иван за
платье, взял иглу и начал шить. Видит - и правда, не шьет игла, а рвет:
платье - то легкое, словно воздух, не может в нем игла приняться. Бросил
Иван иглу, стал руками каждую нить с другой нитью связывать. Увидела
Дарья и рассерчала на Ивана: - Нету в тебе уменья! Да как же ты
руками все нитки в прорехе свяжешь? Их тут тыщи великие! - А я их с
хотеньем да с терпеньем, гляди, и свяжу! - ответил Иван. - А ты иди да
спать ложись, к утру - то я, гляди, и отделаюсь. Всю ночь работал
Иван. Месяц с неба светил ему, да И платье светилось само по себе, как
живое, и видел он каждую его нить. К утренней заре управился Иван.
Поглядел он на свою работу: нету больше прорехи, повсюду платье теперь
цельное. Поднял он платье на руку и чувствует - стало оно словно бы
тяжелым. Оглядел он платье: в одном кармане книга лежит - в нее старик,
отец Елены, записывал всю мудрость, а в другом кармане - круглое
зеркальце, которое старик принес от мастераволшебника из холодных гор.
Поглядел Иван в зеркальце - видно в нем, да смутно; почитал он книгу -
не понял ничего. Подумал тогда Иван: "Люди говорят, я бесталанный, -
правда и есть". Наутро пришла Дарья - прислужница, взяла она готовое
платье, осмотрела его и сказала Ивану: - Благодарствую тебе. Ты
меня от смерти спас, и я твое добро упомню. Вот встало солнце над
землею, пора Ивану уходить в тайное место, где царица Елена его не
отыщет. Вышел он во двор, видит - стог сена сложен стоит; залег он в
сено, думал, что вовсе укрылся, а на него дворовые собаки брешут, и
Дарья с крыльца кричит: - Экой бесталанный! Я и то вижу тебя, не
токмо что царица! Вылезай оттуда, сено лаптями не марай! Вылез Иван и
думает: куда ему податься? Увидел - море близко. Пошел он к морю и
вспомнил щуку. - Щука, - говорит, - щука, вспомни Ивана! Щука
высунулась из воды. - Иди, - говорит, - я тебя на дно моря упрячу! Бросился
Иван в море. Утащила его щука на дно, зарыла там в песок, а воду
хвостом замутила. Взяла Елена Премудрая свое круглое зеркальце, навела
его на землю: нету Ивана; навела на небо: нету Ивана; навела на море на
воду: и там не видать Ивана, одна вода мутная. "Я - то хитра, я - то
умна, - думает царица, - да и он - то не прост, Иван Бесталанный!"
Открыла она отцовскую книгу мудрости и читает там: "Сильна хитрость ума,
а добро сильнее хитрости, добро и тварь помнит". Прочитала царица эти
слова сперва по писанному, а потом по неписанному, и книга сказала ей:
лежит - де Иван в песке на дне морском; кликни щуку, вели ей Ивана со
дна достать, а не то, мол, поймаю тебя, щуку, и в обеде съем. Послала
царица Дарью - прислужницу, велела ей кликнуть из моря щуку, а щука
пусть Ивана со дна ведет. Явился Иван к Елене Премудрой. - Казни
меня, - сказывает, - не заслужил я тебя. Одумалась Елена Премудрая:
казнить всегда успеется, а они с Иваном не чужие друг другу, одним
семейством жили. Говорит она Ивану: - Пойди укройся сызнова.
Перехитришь ли меня, нет ли, тогда и буду казнить тебя либо миловать.
Пошел Иван искать тайное место, чтобы царица его не нашла. А куда
пойдешь! У царицы Елены волшебное зеркальце есть: она в него все видит, а
что в зеркальце не видно, про то ей мудрая книга скажет. Кликнул Иван: -
Эй, воробей, помнишь ли мое добро? А воробей уже тут. - Упади
на землю, - говорит, - стань зернышком! Упал Иван на землю, стал
зернышком, а воробей склевал его. А Елена Премудрая навела зеркальце
на землю, на небо, на воду - нету Ивана. Все есть в зеркальце, а что
нужно, того нет. Осерчала премудрая Елена, бросила зеркальце об пол, и
оно разбилось. Пришла тогда в горницу Дарья - прислужница, собрала в
подол осколки от зеркальца и унесла их в черный угол двора. Открыла
Елена Премудрая отцовскую книгу. И читает там: "Иван в зерне, а зерно в
воробье, а воробей сидит на плетне". Велела тогда Елена Дарье
позвать с плетня воробья: пусть воробей отдаст зернышко, а не то его
самого коршун съест. Пошла Дарья к воробью. Услышал Дарью воробей,
испугался и выбросил из клюва зернышко. Зернышко упало на землю и
обратилось в Ивана. Стал он как был. Вот Иван является опять пред
Еленой Премудрой. - Казни меня теперь, - говорит, - видно, и правда я
бесталанный, а ты премудрая. - Завтра казню, - сказывает ему
царица. - Завтрашний день я на остатний кол твою голову повешу. Лежит
вечером Иван в сенях и думает, как ему быть, когда утром надо помирать.
Вспомнил он тогда свою матушку. Вспомнил, и легко ему стало - так он
любил ее. Глядит он - идет Дарья и горшок с кашей ему несет. Поел
Иван кашу. Дарья ему и говорит: - Ты царицу - то нашу не бойся. Она
не дюже злая. А Иван ей: - Жена мужу не страшна. Мне бы только
успеть уму - разуму ее научить. - Ты завтра на казнь - то не спеши, -
Дарья ему говорит, - а скажи, у тебя дело есть, помирать, мол, тебе
нельзя: в гости матушку ждешь. Вот наутро говорит Иван Елене
Премудрой: - Дозволь еще малость пожить: я матушку свою увидеть
хочу, - может, она в гости придет. Поглядела на него царица. - Даром
тебе жить нельзя, - говорит. - А ты утаись от меня в третий раз. Не
сыщу я тебя, живи, так и быть. Пошел Иван искать себе тайного места,
а навстречу ему Дарья - прислужница. - Обожди, - велит она, - я
тебя укрою. Я твое добро помню. Дунула она в лицо Ивана, и пропал
Иван, превратился он в теплое дыхание женщины. Вдохнула Дарья и втянула
его себе в грудь. Пошла потом Дарья в горницу, взяла царицыну книгу со
стола, отерла пыль с нее да открыла ее и дунула в нее: тотчас дыхание ее
обратилось в новую заглавную букву той книги, и стал Иван буквой.
Сложила Дарья книгу и вышла вон. Пришла вскоре Елена Премудрая, открыла
книгу и глядит в нее: где Иван. А книга ничего не говорит. А что скажет,
непонятно царице; не стало, видно, смысла в книге. Не знала того
царица, что от новой заглавной у буквы все слова в книге переменились. Захлопнула
книгу Елена Премудрая и ударила ее обземь. Все буквы рассыпались из
книги, а первая, заглавная буква, как ударилась, так и обратилась в
Ивана. Глядит Иван на Елену Премудрую, жену свою, глядит и глаз
отвести не может. Засмотрелась тут и царица на Ивана, а засмотревшись,
улыбнулась ему. И стала она еще прекраснее, чем прежде была. - А я
думала, - говорит она, - муж у меня мужик бесталанный, а он и от
волшебного зеркала утаился, и книгу мудрости перехитрил! Стали они
жить в мире и согласии и жили так до поры до времени. Да спрашивает
однажды царица у Ивана: - А чего твоя матушка в гости к нам не идет.
Отвечает ей Иван: - И то правда! Да ведь и батюшки твоего нету
давно! Пойду - ка я наутро за матушкой да за батюшкой. А наутро чуть
свет матушка Ивана и батюшка Елены Премудрой сами в гости к своим детям
пришли. Батюшка - то Елены дорогу ближнюю в ее царство знал; они
коротко шли и не притомились. Иван поклонился своей матушке, а
старику так в ноги упал. - Худо, - говорит, - батюшка! Не соблюдал я
твоего запрету. Прости меня, бесталанного! Обнял его старик и
простил. - Спасибо тебе, - говорит, - сынок. В платье заветном
прелесть была, в книге - мудрость, а в зеркальце - вся видимость мира.
Думал я, собрал для дочери приданое, не хотел только дарить его до
времени. Все я ей собирал, а того не положил, что в тебе было, -
главного таланту. Пошел я было за ним далече, а он близко оказался.
Видно, не кладется он и не дарится, а самим человеком добывается. Заплакала
тут Елена Премудрая, поцеловала Ивана, мужа своего, и попросила у него
прощения. С тех пор стали жить они славно - и Елена с Иваном, и родители
их - и до сей поры живут.