В некотором царстве, в некотором государстве жил-был Иван-царевич. И
было у него было три сестры: одна Марья-царевна, другая Ольга-царевна,
третья Анна-царевна. Отец и мать у них умерли. Перед смертью они
сыну сказали: - Кто первый за сестер станет свататься, за того и
отдавай! Царевич похоронил родителей и с горя пошел с сестрами во
зеленый сад погулять. Вдруг находит на небо туча черная, встает
гроза страшная. - Пойдемте, сестрицы, домой, - говорит Иван-царевич.
Только пришли во дворец, как грянул гром, раздвоился потолок и
влетел к ним в горницу ясен сокол. Ударился сокол об пол, сделался
добрым молодцем и говорит: - Здравствуй, Иван-царевич! Прежде я
ходил гостем, а теперь пришел сватом: хочу у тебя сестрицу Марью-царевну
посватать. - Коли люб ты сестрице, я ее не держу - пусть идет. Марья-царевна
согласилась. Сокол женился и унес ее в свое царство. Дни идут за
днями, часы бегут за часами - целого года как не бывало. Пошел
Иван-царевич с двумя сестрами во зеленый сад погулять. Опять встает туча
с вихрем, с молнией. - Пойдемте, сестрицы, домой, - говорит
царевич. Только пришли во дворец, как ударил гром, распалась крыша,
раздвоился потолок и влетел орел. Ударился орел об пол и сделался добрым
молодцем. - Здравствуй, Иван-царевич! Прежде я гостем ездил, а
теперь пришел сватом. И посватал Ольгу-царевну. Отвечает
Иван-царевич: - Если люб ты Ольге-царевне, то пусть за тебя идет, я с
нее воли не снимаю. Ольга-царевна согласилась и вышла за орла
замуж. Орел подхватил ее и унес в свое царство. Прошел еще один год.
Говорит Иван-царевич своей младшей сестрице: - Пойдем, во зеленом
саду погуляем. Погуляли немножко. Опять встает туча с вихрем, с молнией.
- Вернемся, сестрица, домой! Вернулись домой, не успели сесть -
как ударил гром, раздвоился потолок и влетел ворон. Ударился ворон об
пол и сделался добрым молодцем. Прежние были хороши собой, а этот еще
лучше. - Ну, Иван-царевич, прежде я гостем ходил, а теперь пришел
сватом: отдай за меня Анну-царевну. - Я с сестрицы воли не снимаю.
Коли ты полюбился ей, пусть идет за тебя. Вышла за ворона
Анна-царевна, и унес он ее в свое государство. Остался Иван-царевич
один. Целый год жил без сестер, и сделалось ему скучно. - Пойду,
- говорит, - искать сестриц. Собрался в дорогу, шел, шел и видит: лежит
в поле рать-сила побитая. Спрашивает Иван-царевич: - Коли есть тут
жив человек, отзовись: кто побил это войско великое? Отозвался ему
жив человек: - Все это войско великое побила Марья Моревна,
прекрасная королевна. Пустился Иван-царевич дальше, наезжал на шатры
белые, выходила к нему навстречу Марья Моревна, прекрасная королевна: -
Здравствуй, царевич. Куда тебя Бог несет? По воле аль по неволе? Отвечает
ей Иван-царевич: - Добрые молодцы по неволе не ездят. - Ну,
коли дело не к спеху, погости у меня в шатрах. Иван-царевич тому и
рад: две ночи в шатрах ночевал. Полюбился Марье Моревне и женился на
ней. Марья Моревна, прекрасная королевна, взяла его с собой в свое
государство. Пожили они вместе столькото времени, и вздумалось королевне
на войну собираться. Покидает она на Ивана-царевича все хозяйство и
приказывает: - Везде ходи, за всем присматривай, только в этот чулан
не заглядывай. Он не вытерпел: как только Марья Моревна уехала,
тотчас бросился в чулан, отворил дверь, глянул - а там висит Кощей
Бессмертный, на двенадцати цепях прикован. Просит Кощей у
Ивана-царевича: - Сжалься надо мной, дай мне напиться! Десять лет я
здесь мучаюсь, не ел, не пил - совсем в горле пересохло. Царевич
подал ему целое ведро воды; он выпил и еще запросил: - Мне одним
ведром не залить жажды. Дай еще! Царевич подал другое ведро. Кощей
выпил и запросил третье; а как выпил третье ведро, взял свою прежнюю
силу, тряхнул цепями и сразу все двенадцать порвал. - Спасибо,
Иван-царевич, - сказал Кощей Бессмертный, - теперь тебе никогда не
видать Марьи Моревны, как ушей своих. И страшным вихрем вылетел в
окно, нагнал на дороге Марью Моревну, прекрасную королевну, подхватил ее
и унес к себе. А Иван-царевич горько-горько заплакал, снарядился и
пошел в путь-дорогу: "Что ни будет, а разыщу Марью Моревну". Идет
день, идет другой, на рассвете третьего видит чудесный дворец. У дворца
дуб стоит, на дубу ясен сокол сидит. Слетел сокол с дуба, ударился
оземь, обернулся добрым молодцем и закричал: - Ах, шурин мой
любезный! Выбежала Марья-царевна, встретила Ивана-царевича радостно,
стала про его здоровье расспрашивать, про свое житье-бытье
рассказывать. Погостил у них царевич три дня и говорит: - Не могу у
вас гостить долго: я иду искать жену мою, Марью Моревну, прекрасную
королевну. - Трудно тебе сыскать ее, - отвечает сокол. - Оставь
здесь на всякий случай свою серебряную ложку: будем на нее смотреть, про
тебя вспоминать. Иван-царевич оставил у сокола свою серебряную ложку и
пошел в дорогу. Шел он день, шел другой, на рассвете третьего видит
дворец еще лучше первого. Возле дворца дуб стоит, на дубу орел сидит. Слетел
орел с дерева, ударился оземь, обернулся добрым молодцем и закричал: -
Вставай, Ольга-царевна, милый наш братец идет! Ольга-царевна тотчас
прибежала, стала его целовать, обнимать, про здоровье расспрашивать,
про свое житье-бытье рассказывать. Иван-царевич погостил у них три
денька и говорит: - Дольше гостить мне некогда: я иду искать жену
мою, Марью Моревну, прекрасную королевну. Отвечает орел: - Трудно
тебе сыскать ее. Оставь у нас серебряную вилку: будем на нее смотреть,
тебя вспоминать. Он оставил серебряную вилку и пошел в дорогу. День
шел, другой шел, на рассвете третьего видит дворец лучше первых двух.
Возле дворца дуб стоит, на дубу ворон сидит. Слетел ворон с дуба,
ударился оземь, обернулся добрым молодцом и закричал: -
Анна-царевна, поскорей выходи, наш братец идет! Выбежала
Анна-царевна, встретила его радостно, стала целовать-обнимать, про
здоровье расспрашивать, про свое житье-бытье рассказывать. Иван-царевич
погостил у них три денька и говорит: - Прощайте. Пойду жену искать,
Марью Моревну, прекрасную королевну. Отвечает ворон: - Трудно
тебе сыскать ее. Оставь-ка у нас серебряную табакерку: будем на нее
смотреть, тебя вспоминать. Царевич отдал ему серебряную табакерку,
попрощался и пошел в дорогу. День шел, другой шел, а на третий
добрался до Марьи Моревны. Увидала она своего милого, бросилась к
нему на шею, залилась слезами и промолвила: - Ах, Иван-царевич,
зачем ты меня не послушался - посмотрел в чулан и выпустил Кощея
Бессмертного? - Прости, Марья Моревна, не поминай старого. Лучше
поедем со мной; пока не видать Кощея Бессмертного. Авось не догонит! Собрались
и уехали. А Кощей на охоте был. К вечеру он домой ворочается, под ним
добрый конь спотыкается. - Что ты, несытая кляча, спотыкаешься? Аль
чуешь какую невзгоду? Отвечает конь: - Иван-царевич приходил,
Марью Моревну увез. - А можно ли их догнать? - Можно пшеницы
насеять, дождаться, пока она вырастет, сжать ее, смолотить, в муку
обратить, пять печей хлеба наготовить, тот хлеб поесть да тогда вдогонь
ехать - и то поспеем. Кощей поскакал, догнал Ивана-царевича. -
Ну, - говорит, - первый раз тебя прощаю за твою доброту, что водой меня
напоил; и в другой раз прощу, а в третий берегись - на куски изрублю.
Отнял у него Марью Моревну и увез. А Иван-царевич сел на камень и
заплакал. Поплакал-поплакал и опять воротился назад за Марьей
Моревною. Кощея Бессмертного дома не случилось. - Поедем, Марья
Моревна! - Ах, Иван-царевич, он нас догонит! - Пускай догонит.
Мы хоть часок-другой поедем вместе. Собрались и уехали. Кощей
Бессмертный домой возвращается, под ним добрый конь спотыкается. -
Что ты, несытая кляча, спотыкаешься? Аль чуешь какую невзгоду? -
Иван-царевич приходил, Марью Моревну с собой взял. - А можно ли их
догнать? - Можно ячменю насеять, подождать, пока он вырастет,
сжать-смолотить, пива наварить, вдоволь напиться, до отвалу наесться,
выспаться да тогда вдогонь ехать - и то поспеем. Кощей поскакал,
догнал Ивана-царевича: - Ведь я ж говорил, что тебе не видать Марьи
Морены, как ушей своих! Отнял ее и унес к себе. Остался Иван-царевич
один, поплакал-поплакал и опять воротился за Марьей Моревною. На ту пору
Кощея дома не случилось. - Поедем, Марья Моревна! - Ах,
Иван-царевич, ведь он догонит, тебя в куски изрубит! - Пускай
изрубит, я без тебя жить не могу! Собрались и поехали. Кощей
Бессмертный домой возвращается, под ним добрый конь спотыкается. -
Что ты спотыкаешься? Аль чуешь какую невзгоду? - Иван-царевич
приходил, Марью Моревну с собой взял. Кощей поскакал, догнал
Ивана-царевича, изрубил его в мелкие куски и поклал в смоляную бочку;
взял эту бочку, скрепил железными обручами и бросил в синее море, а
Марью Моревну к себе увез. В то самое время у зятьев Ивана-царевича
серебро почернело. - Ах, - говорят они, - видно, беда приключилась! Орел
бросился на сине море, схватил и вытащил бочку на берег. Сокол полетел
за живою водою, а ворон - за мертвою. Слетелись все трое в одно
место, разрубили бочку, вынули куски Ивана-царевича, перемыли и склали,
как надобно. Ворон брызнул мертвою водою - тело срослось,
соединилось. Сокол брызнул живою водою - Иван-царевич вздрогнул, встал и
говорит: - Ах, как я долго спал! - Еще бы дольше проспал, если
бы не мы, - отвечали зятья. - Пойдем теперь к нам в гости. - Нет,
братцы, я пойду искать Марью Моревну. Приходит к ней и просит: -
Разузнай у Кощея Бессмертного, где он достал себе такого доброго коня. Вот
Марья Моревна улучила добрую минуту и стала Кощея выспрашивать. Кощей
сказал: - За тридевять земель, в тридесятом царстве, за огненной
рекою живет баба-яга. У ней есть такая кобылица, на которой она каждый
день вокруг света облетает. Много у нее и других славных кобылиц. Я у
нее три дня пастухом был, ни одной кобылицы не упустил, и за то баба-яга
дала мне одного жеребеночка. - Как же ты через огненную реку
перебрался? - А у меня есть такой платок - как махну в правую
сторону три раза, сделается высокий-высокий мост, и огонь его не
достанет. Марья Моревна выслушала, пересказала все Ивану-царевичу. И
платок унесла да ему отдала. Иван-царевич переправился через огненную
реку и пошел к бабе-яге. Долго шел он не пивши, не евши. Попалась
ему навстречу заморская птица с малыми детками. Иван-царевич говорит: -
Съем-ка я одного цыпленочка! - Не ешь, Иван-царевич, - просит
заморская птица. - В некоторое время я пригожусь тебе. Пошел он дальше.
Видит в лесу улей пчел. - Возьму-ка я, - говорит, - сколько-нибудь
медку. Пчелиная матка отзывается: - Не тронь моего меду,
Иван-царевич. В некоторое время я тебе пригожусь. Он не тронул и
пошел дальше. Попадается ему навстречу львица со львенком. - Съем я
хоть этого львенка. Есть так хочется, ажно тошно стало. - Не тронь,
Иван-царевич, - просит львица. - В некоторое время я тебе пригожусь. -
Хорошо, пусть будет по-твоему. Побрел голодный. Шел, шел - стоит
дом бабы-яги, кругом дома двенадцать шестов, на одиннадцати шестах по
человечьей голове, только один незанятый. - Здравствуй, бабушка! -
Здравствуй, Иван-царевич. Почто пришел - по своей доброй воле аль по
нужде? - Пришел заслужить у тебя богатырского коня. - Изволь,
царевич, у меня ведь не год служить, а всего-то три дня. Если упасешь
моих кобылиц - дам тебе богатырского коня, а нет - то не гневайся:
торчать твоей голове на последнем шесте. Иван-царевич согласился.
Баба-яга его накормила, напоила и велела за дело приниматься. Только
что выгнал он кобылиц в поле, кобылицы задрали хвосты и все врозь по
лугам разбежались. Не успел царевич глазами вскинуть, как они совсем
пропали. Тут он заплакал-запечалился, сел на камень и заснул. Солнышко
уж на закате, прилетела заморская птица и будит его: - Вставай,
Иван-царевич! Кобылицы теперь дома. Царевич встал, домой пошел. А
баба-яга и шумит и кричит на кобылиц: - Зачем вы домой воротились? -
Как же было нам не воротиться! Налетели птицы со всего света, чуть нам
глаза не выклевали. - Ну, вы завтра по лугам не бегайте, а
рассыпьтесь по дремучим лесам. Переспал ночь Иван-царевич. Наутро
баба-яга ему говорит: - Смотри, царевич, если не упасешь кобылиц,
если хоть одну потеряешь - быть твоей буйной головушке на шесте! Погнал
он кобылиц в поле. Они тотчас задрали хвосты и разбежались по дремучим
лесам. Опять сел царевич на камень, плакал-плакал да и уснул.
Солнышко село за лес. Прибежала львица: - Вставай, Иван-царевич!
Кобылицы все собраны. Иван-царевич встал и пошел домой. Баба-яга пуще
прежнего и шумит и кричит на своих кобылиц: - Зачем домой
воротились? - Как нам было не воротиться! Набежали лютые звери со
всего света, чуть нас совсем не разорвали. - Ну, вы завтра забегите в
сине море. Опять переспал ночь Иван-царевич. Наутро посылает его
баба-яга кобылиц пасти: - Если не упасешь - быть твоей буйной
головушке на шесте. Он погнал кобылиц в поле. Они тотчас задрали
хвосты, скрылись с глаз и забежали в сине море, стоят в воде по шею.
Иван-царевич сел на камень, заплакал и уснул. Солнышко за лес село,
прилетела пчелка и говорит: - Вставай, царевич! Кобылицы все
собраны. Да как воротишься домой, бабе-яге ни глаза не показывайся, поди
в конюшню и спрячься за яслями. Там есть паршивый жеребенок - в навозе
валяется. Ты возьми его и в глухую полночь уходи из дому. Иван-царевич
пробрался в конюшню, улегся за яслями. Баба-яга и шумит и кричит на
своих кобылиц: - Зачем воротились? - Как же нам было не
воротиться! Налетело пчел видимо-невидимо, со всего света, и давай нас
со всех сторон жалить до крови. Баба-яга заснула, а в самую полночь
Иван-царевич взял у нее паршивого жеребенка, оседлал его, сел и поскакал
к огненной реке. Доехал до той реки, махнул три раза платком в правую
сторону - и вдруг, откуда ни взялся, повис через реку высокий, славный
мост. Царевич переехал по мосту и махнул платком на левую сторону только
два раза - остался через реку мост тоненький-тоненький. Поутру
пробудилась баба-яга - паршивого жеребенка видом не видать. Бросилась в
погоню. Во весь дух на железной ступе скачет, пестом погоняет, помелом
след заметает. Прискакала к огненной реке, взглянула и думает: "Хорош
мост". Поехала по мосту, только добралась до середины - мост
обломился, и баба-яга в реку свалилась. Тут ей и лютая смерть
приключилась. Иван-царевич откормил жеребенка в зеленых лугах; стал
из него чудный конь. Приезжает царевич к Марье Моревне. Она
выбежала, бросилась к нему на шею: - Как тебе удалось от смерти
избавиться? - Так и так, - говорит, - поедем со мной. - Боюсь,
Иван-царевич! Если Кощей догонит, быть тебе опять изрубленным. -
Нет, не догонит! Теперь у меня славный богатырский конь, словно птица
летит. Сели они на коня и поехали. Вот Кощей Бессмертный домой
ворочается, под ним конь спотыкается. - Что ты, несытая кляча,
спотыкаешься? Аль чуешь какую невзгоду? - Иван-царевич приезжал,
Марью Моревну увез. - А можно ли их догнать? - Не знаю. Теперь у
Ивана-царевича конь богатырский лучше меня. - Нет, не утерплю, -
говорит Кощей Бессмертный, - поеду в погоню! Долго ли, коротко ли -
нагнал он Ивана-царевича, соскочил наземь и хотел было сечь его острой
саблею. В те поры конь Ивана-царевича ударил со всего размаху копытом
Кощей Бессмертного и размозжил ему голову, а царевич доконал его
палицей. После того накинул царевич груду дров, развел огонь, спалил
Кощея Бессмертного на костре и самый пепел его пустил по ветру. Марья
Моревна села на Кощеева коня, а Иван-царевич на своего, и поехали они в
гости сперва к ворону, потом к орлу, а там и к соколу. Куда ни приедут,
всюду встречают их с радостью: - Ах, Иван-царевич, а уж мы не чаяли
тебя видеть! Ну, недаром же ты хлопотал: такой красавицы, как Марья
Моревна, во всем свете поискать - другой не найти. Погостили они,
попировали и поехали в свое царство. Приехали и стали себе жить-поживать
да добра наживать.